Мой книжный парень - Страница 22

К оглавлению

— Вот вечно ты так! — заныла я. — Ты же не рассчитываешь, что я тут же начну бегать как ты.

— И ты называешь попыткой бега то, что ты делаешь?

— Нет, но это быстрая ходьба.

— Думаю, даже маленький ребенок может идти быстрее, чем ты.

— У них много энергии, у этих вводящих в заблуждение маленьких гаденышей, — напомнила я.

Трэвис затряс головой в притворном ужасе и, немного посмеиваясь, сказал:

— И ты удивляешься, что мне нравится общаться с тобой. С тобой не соскучишься.

Несколько минут мы шли рядом в тишине, прежде чем Трэвис вновь заговорил:

— Итак, Ким, расскажи мне о себе.

— А? Это что, собеседование? И если я его не пройду, ты не будешь заниматься со мной? Потому что в таком случае я дам тебе любые ответы, какие захочешь, если ты перестанешь мучать меня со всеми этими делами.

— Да ты даже ничего не делаешь! Ты просто идешь. В чем мучение-то?

— Это больше, чем я когда-либо делала! Я уже, — я глянула на дорожку, — три мили прошла! Три мили! Это для меня что-то вроде рекорда!

— И должна пройти еще три, — ухмыльнулся он.

— Ты убиваешь меня! Мои ноги убивают меня! Когда мы сможем остановиться? — скулила я.

— Начни рассказывать, и я подумаю о том, чтобы позволить тебе сегодня остановиться пораньше.

— Ну ладно, так что насчет меня? — спросила я.

— Ну, я знаю тебя пару месяцев, знаю, к чему ты стремишься и какой кофе предпочитаешь.

— Что, правда? — перебила я.

— Да, мокко с белым шоколадом с дополнительной порцией взбитого крема. Ты всегда его заказываешь.

— Ты заметил, — нежно сказала я. Это заставило мое сердце чуток ускориться.

— Ничего особенного, — ответил он так, будто это был какой-то пустяк. Но это не так. Я заказывала одинаковый напиток столько, сколько себя помню, и Уилл никогда не мог заказать его правильно, когда был моим парнем. Тогда как Трэвис заметил это за такое короткое время. — Как я уже сказал, я могу назвать пару фактов о тебе, особенно как ты ненавидишь тренировки, а к чтению относишься так, будто это спорт. Но толком я о тебе ничего не знаю: твоя семья, то, как ты росла, твое прошлое, разочарования в старшей школе, кем ты хотела стать, когда была маленькой. Мы же друзья, я хочу знать все это о тебе.

— А ты знаешь все о Бренте? — спросила я.

— Ага, знаю его со средней школы.

— Ладно, хорошо, тогда ты должен будешь рассказать мне о том же, после того как я расскажу тебе о моем унизительном детстве.

— Идет. Итак?

— Хмм, ладно, с чего же начать. Я не была такой классной, когда была моложе, — я рассмеялась над собственным сарказмом, но Трэвис не нашел его забавным. — Ладно, ладно, хорошо. В седьмом классе у меня были брекеты, и я ненавидела носить фиксатор. У меня есть младший брат, Джаред, который все еще учится в средней школе. Он та еще заноза в заднице, но я бы не променяла его и на целый мир. Он, бывало, в детстве позволял мне наряжать его в куклу. Конечно, он толком ничего не понимал, ему просто нравилось быть со мной. Он обожал меня, и мне, как личности эгоцентричной, это нравилось.

— Ты наименее эгоцентричный человек из всех, кого я знаю, — перебил он.

— Ха, спасибо. Не пойми меня неправильно, но то, что я постоянно подшучивала над ним вовсе не означает, что это может делать кто-то еще. Я бы убила за него, но он быстро вырос и довольно скоро превратился в высокого гиганта, и это закончилось тем, что он начал опекать меня. Я всегда была вроде как недотепой и ботаником. Но все же не могу сказать, что не была популярна — я была той, над кем каждый мог посмеяться. И это не то же самое, как когда ты и Брент посмеиваетесь над моей эксцентричностью. Иногда дети бывают гадкими, даже не осознавая этого. Но Джаред присматривал за мной: стоило ему только взглянуть с высоты своего роста, и они разбегались, словно маленькие испуганные кролики. Я скучаю по нему, мы толком не виделись, с тех пор как я уехала в колледж. Самый лучший в мире брат.

— Мне он нравится, — задумчиво сказал Трэвис.

— Да, мне тоже, — рассмеялась я.

— Что еще?

— Я чуть было не возненавидела чтение.

— Что? — поразился Трэвис.

— В школе нас заставляли читать. Уверена, тебя тоже. — Он кивнул. — Ну, я ненавидела читать, потому что это было обязательным требованием. Тогда я читала очень медленно и не могла осилить за ночь все заданные страницы, поэтому даже не утруждалась и вечно заваливала те тесты. Но под конец все стало лучше, поэтому экзамены я сдала на отлично.

— Не могу себе это представить.

— Это заняло какое-то время, но однажды я увлеклась и уже не могла остановиться. Теперь я обожаю это. Чтение — мое убежище, моя отдушина. Когда я не в восторге от прошедшего дня, то погружаюсь в вымышленную реальность — я читаю.

— А твои родители?

— Мы близки. Они реально были «клевыми предками». Они позволяли мне приглашать друзей в гости, когда бы я не пожелала. Они разрешали мне употреблять спиртное, если мне хотелось. У меня не было строгого комендантского часа. Они решили, что если позволить мне делать все эти вещи, то они не будут вроде как «запрещенными», и я сама не так уж сильно и захочу всего этого. И они были правы. Я никогда по-настоящему не вляпывалась в дерьмо… ну, по крайней мере не сильно. Но даже если это все-таки случалось, я не чувствовала неловкости, рассказывая им. Я чувствовала их огорчение, и этого было достаточно для меня, чтобы не хотеть сердить их, но они никогда не ругались, кроме тех случаев, когда я делала что-то по-настоящему плохое.

— Ты не могла сделать чего-то плохого.